Однако что знают поклонники спорта об улыбчивом красавце, уехавшем за опытом в Мекку мирового плавания?!
Судя по социальным сетям спортсмена, солнечная Флорида, ставшая Павлу и его жене, пловчихе Светлане Хохловой, вторым домом, неизменно радует ребят хорошей погодой. В кадре то закат на пляже, то романтические моменты с подругой жизни.
А вот и лицо небезызвестного американского тренера Дэвида Сало. Санкович, как и многие другие, пытается решить извечную спортивную головоломку. Токио-2020 не за горами!
В ОБЛАКАХ
О таких, как он, говорят: в спорте с первых шагов. Ну, не то чтобы с первых, но уже в три-четыре года папа брал его с собой на стадион.
— Мы бегали! Вернее, отец бежал круг, а я срезал на половине и бежал ему навстречу, чтобы дать пять. А потом довольный проделывал тот же путь обратно, чтобы снова поприветствовать, — смеется Павел.
В четыре меня отдали в спортивную гимнастику, я в ней больше чем на год не задержался. Хотя, если судить по телосложению, это был бы идеальный вид спорта для меня. Потом мы переехали в Минск, и я увлекся единоборствами, но и там не срослось.
Учил английский, лет до тринадцати самостоятельно наматывал беговые дистанции. Мне действительно было интересно. Бег стал для меня настоящим хобби. А вот плавать пришел за компанию с другом.
— Павел, такая занятость с самого детства повлияла на вас? Вы, вероятно, крайне собранный человек.
— Думаю, повлияла! Но как-то по-особенному (смеется). Когда у меня появляется слишком много свободного времени, я менее эффективен, чем когда на 100 процентов занят. Могу заниматься двумя-тремя делами одновременно. Не назову себя ленивым, но свободное время меня расхолаживает.
Моя жена говорит, когда мы познакомились, я «носил розовые очки» и все время витал в облаках. Это правда (улыбается). Надо сказать, что мечтателем я был лет до 19-20 и нередко выпадал из реальности. Единственным, что заставляло меня концентрироваться на чем-то, кроме внутреннего мира, был спорт. Он воспитал во мне внутреннее спокойствие.
Даже сейчас, когда внутри всякое бывает, внешне я спокоен. Или в стрессовых ситуациях, например, когда за рулем случались вещи, близкие к аварийным, я всегда на все реагировал и все решал спокойно.
СЕСТРА
— Когда вам было восемь лет, у вас появилась старшая сестра. Я не ошиблась? Старшая? Что это за история?
— Мы жили в Минске на улице Берута, недалеко от станции метро Пушкинская. Там стояла девочка, которая просила помощи. Моя мама решила помочь. Но мы же знаем, что дети, которые просят деньги на еду, часто относят их пьющим родителям. Чтобы так не получилось, мама решила купить для нее продукты. Потом Наташа стала все чаще и чаще появляться у нас дома, в итоге родители оформили над ней опеку.
Наташе было одиннадцать, но она выглядела не старше меня. Да и весила в этом возрасте всего тридцать с небольшим килограмм. Никакой ревности во мне эта ситуация не вызывала. Да, я был единственным ребенком в семье, но такого ощущения у меня никогда не было. Моя мама очень близка со своей сестрой, я рос бок о бок с двоюродными братьями. Мы всегда были вместе.
Помню, как родители посадили меня и спросили, не буду ли я против, если у меня появится сестра. Я был за!
Ситуация сложилась несколько комичная, моего отца зовут Павел, а маму Наташа, сын у них тоже Павел и тут появилась дочка… Удивительно, но мы как-то интуитивно понимали, к кому из нас обращаются.
СВЕЖИЙ ВОЗДУХ
— Вы в США уже пять лет. До этого тренировались в Минске у Геннадия Вишнякова. Что подтолкнуло к переезду?
— Мне всегда недоставало информации. Именно этого и искал. Я особого склада человек: мое любимое и иногда совершенно бесполезное занятие — это узнавать о чем-то новом во всех подробностях. Если мне нужно купить новый матрас, то я потрачу на мониторинг информации несколько дней. Зато буду в точности знать, какие виды матрасов существуют, где и как их производят и т.д. (смеется). Это аналогия, но совершенно точно передающая, зачем я поехал в штаты.
Все, что мне было доступно в Беларуси, я уже взял. После Пекина остро почувствовал, что нужен «свежий воздух». Мне было восемнадцать!
С Геннадием Алексеевичем у меня самые теплые отношения до сих пор, он член нашей семьи. Ведь протренировался у него 15 лет, с самого раннего возраста, и никогда не «прыгал» по другим специалистам. Первые медали на взрослом уровне мы завоевывали вместе!
Америка была в моих мыслях давно. Почему именно она? Здесь самая сильная в мире школа плавания. Мне понадобилось три года, чтобы созреть и в 2012-м наконец исполнить свою мечту. Жалею только о том, что так много времени потратил на раздумья. Главным сомнением было то, что придется уйти от Вишнякова, расстаться с тренером и старшим другом было непросто.
— Ожидания оправдались?
— Они не просто оправдались, я получил здесь намного больше, чем ожидал. Но ожидания мои были абсолютно ложными (хохочет).
Я ведь ехал плавать. Мне представлялось, что в США подход, близкий к нашему. Вроде того, что акцент я сделаю на спорте и буду на 100 процентов выкладываться на тренировках, а с учебой справлюсь по мере сил. Но в университете Флориды думали иначе. Тут надо успевать все сразу! Поначалу у меня даже возник конфликт с университетским куратором, которой я прямо заявил: «Буду завоевывать места для университета, чего вы от меня еще хотите?»
Мне быстро объяснили, как работает система. За неуспеваемость от тренировок попросту устраняют! Несмотря на то, что я сам по себе очень упрямый, пришлось подстраиваться, быть гибче.
СОЦИАЛЬНЫЙ РАБОТНИК
— Павел, в Минске вы учились в БГПУ им. Максима Танка по специальности, связанной со спортом, а во Флориде стали осваивать социальные науки…
— В педуниверситете моя специальность называлась «спортивный менеджмент», потом ее как-то переименовали. В Америке я осваивал профессию, которая у нас называлась бы «социальный работник».
Честно говоря, поступил туда, куда получилось с учетом предметов, которые изучал в Беларуси. Так как системы совершенно разные, более 60 процентов всех учебных «кредитов» попросту пропали. Многие предметы совсем не учлись.
В университете Флориды привлекли условия и хорошая погода. Конечно, сейчас бы сделал все по-другому. Выбрал бы учебное заведение посильнее, и оно больше подходило бы мне по уровню плавания.
У нас в Беларуси можно получить первое высшее образование, потом второе… Здесь ты можешь учиться не больше пяти лет и выступать в первом дивизионе до 25. Поэтому на данный момент для здешних alma mater я уже не представляю интереса.
Во Флориду ехал на полную стипендию: учеба была бесплатной, плюс финансовая поддержка в плане оплаты жилья и денег на питание. Да у меня были четкие и, надо сказать, весьма высокие запросы. Даже с моими результатами некоторые университеты не решались тратить такие суммы, учитывая, что учиться, а значит, и выступать за университет я должен был неполные два года
Если прикинуть, что я буду приносить им только первые места, более выгодным представлялось вложить деньги в другого спортсмена, который будет делать то же самое на протяжении всех 4-5 лет!
Я выступал за Florida State University очень хорошо. Надо было выкладываться. Годовое обучение стоит около 40 тысяч долларов. Мы эти деньги не получали на руки, но фактически их в нас вложили. Когда я подписывал соглашение с университетом, мне на 3 года было выделено 120 тысяч долларов.
ДНЕВНИКИ БРЕДЛИ И ПЕРЕЛОМНЫЙ ПЕРИОД
— После провальных Олимпийских игр в прессе и на форумах активно обсуждался упадок в белорусском плавании. Камни летели в разные огороды. Сейчас, когда страсти улеглись, какие выводы вы сделали из ситуации?
— Если говорить об Олимпийских играх, то я не берусь анализировать выступление сборной. Моя ситуация предельно понятна: за 4-5 месяцев до Игр университет не продлил контракт с моим тренером Френком Бредли. Именно с ним у меня были самые высокие результаты в 2014-2015 году.
В работе остался ассистент Френка. И вроде бы у нас были дневники тренировок Бредли, вроде бы работа за исключением некоторых нюансов оставалась прежней, но результаты говорили сами за себя. Я не тянул. И никак не мог понять, почему это происходит.
Плохо проплыл не только на Олимпиаде, неважнецки выступал с самого начала 2016 года! Весь сезон насмарку! Можно судить даже по проходящим стартам 2014-2015 года на длинной воде, я сейчас говорю про «олимпийскую» дистанцию дельфином: на тренировках я стабильно входил в 52 секунды. А начиная с 2016 года только несколько раз выплыл из 54 секунд.
— Что изменилось после Олимпиады, откуда медальная россыпь на этапах Кубка мира?
— После Игр немного тренировался с командой, но не следовал их программе полностью. Составлял программу сам с помощью Геннадия Вишнякова. Он вносил поправки, мы дистанционно решали все вопросы.
Что касается этапов Кубка мира, я просто впервые попробовал проплыть их все. До этого мы если и ездили, то только в Москву. Возможно, попробуй я раньше, результат не заставил бы себя ждать.
— Вы отмечали, что в Беларуси очень не хватало спарринг-партнеров, в США ситуация изменилась?
—Всю свою карьеру в Беларуси я тренировался в одиночку. А с кем тренироваться? Посудите сами, в момент, когда я попал в национальную сборную, мне было 16 лет. На тот момент на моем счету уже несколько рекордов страны. В мировом масштабе уровень был не очень высоким, но в пределах страны гоняться не с кем.
Дело не в том, что я такой гениальный, просто у нас совсем мало людей занимается плаванием, конкуренция невысокая. В Беларуси это около 200 человек, для сравнения, это уровень клуба во Флориде, в котором мы тренируемся.
Когда тренировался в США с командой FSU (Florida State University), достойные партнеры были. Сейчас в основном работаю сам, или я плыву дельфином, а ребята — кролем.
У меня до сих пор какой-то переломный период. Точнее переходный. Пытаюсь решить, как и где мне готовиться дальше, использую время, которое еще есть до Олимпиады.
САЛО И НИЧЕГО ЛИШНЕГО
— Американская система тренировок существенно отличается от отечественной. Какая из них вам ближе?
— Здесь очень тяжелые тренировки, но я получил то, чего, по сути, всегда хотел. Тренируюсь один раз в день: это одна сессия в зале и одна на воде. И то зал подстраивается под воду, в нем работаю не каждый день. Моему организму это подходит.
В Минске тренировался два раза в день.
Разница, конечно, и в тренерском подходе. В США нет такой тесной эмоциональной связи между тренером и спортсменом. Да, это бывает, но не практикуется, как что-то необходимое. И надо сказать, такой подход существенно облегчает работу. Когда нет личных отношений и бок о бок работают два профессионала, все намного легче и продуктивнее.
— Самый важный вопрос — подготовка к Играм. Вы, как и многие пловцы, нанесли визит в тренировочный лагерь Дэвида Сало. Нашли то, что искали?
— С Дэвидом пока только попробовал работать. Посмотрел, где и как тренируется его команда, пообщался с ребятами. Что я понял за три дня? Предполагал, что лично мне подойдет его система работы, и короткая поездка это только подтвердила.
У Сало нет линии работы, которая спортсмену не нужна. Конкретно прорабатываются те зоны и выполняются те упражнения, которые лично я буду использовать, соревнуясь на своих дистанциях.
Я знаю уровень спортсменов, с которыми буду бороться на Олимпиаде в Токио. Анализирую их работу только для того, чтобы что-то примерить на себя.
ДВА ГОЛУБЯ
— То, что вы уехали с женой, облегчило процесс адаптации?
— Психологически было легче, а в практическом плане — тяжелее. Минус в том, что дома мы все время говорили на русском, а значит, медленнее осваивали язык. В университете все в основном свободные ребята, мы же везде ходили парочкой. Такие два голубя, которые все время сами по себе (смеется).
— Павел, у вас очень эффектная внешность. Не пробовали ли вы зарабатывать на рекламных контрактах, ведь в Америке это распространенная практика?
— Я вел переговоры с некоторыми агентствами, более того, даже провел пару фотосессий. Рекламировал экипировку для плавания. Опыт очень полезный, мне понравилось!
— С какой страной связываете свое будущее?
— Не знаю. Мы в Америке пять лет, но так ничего и не успели толком посмотреть. Все время заняты. На западном побережье еще не бывали совсем. Родина для нас тоже важное место!
В будущем, возможно, поживем где-то еще. Я человек мира! Открыл его для себя и мне это понравилось!
Текст: Наталья Алёхина
Фото: Daniel Estrada
